У меня в руках нить твоей жизни и опасная бритва... Ты все еще хочешь уйти?...
Нда.. словила днем позитива... а теперь очень плохо...
Что-то из головы не лезет стихотворение, которое этим летом написала:
Любишь?
Готовься быть униженной.
Любят?
Готовься унижать.
Вновь руки стали неподвижными,
И от оков не убежать.
Жалость к себе самой раздавлена,
Память пока еще жива.
Я на коленях, во мне паника:
«Только вернись, я не права!»
Тихо. Желание исполнено.
Больно? Пусть, он тебя сильней…
Любишь?
Готовься быть поломанной.
Любят?
Готовься бить больней!
А еще из головы не идет Юлька... Не укладывается в во мне то, что она защищает этого изверга, недочеловека, что из-за Виктора мы расстались... И, видимо, навсегда. Я не умею прощать все-таки. Я темное и озлобленное существо... Я теряю подругу из-за ничего не стоящей мрази... Из-за черной дыры всасывающей все жизненные соки окружающих...
Черт, а я думала, что уже стала нейтральной по отношению к нему...
Что-то из головы не лезет стихотворение, которое этим летом написала:
Любишь?
Готовься быть униженной.
Любят?
Готовься унижать.
Вновь руки стали неподвижными,
И от оков не убежать.
Жалость к себе самой раздавлена,
Память пока еще жива.
Я на коленях, во мне паника:
«Только вернись, я не права!»
Тихо. Желание исполнено.
Больно? Пусть, он тебя сильней…
Любишь?
Готовься быть поломанной.
Любят?
Готовься бить больней!
А еще из головы не идет Юлька... Не укладывается в во мне то, что она защищает этого изверга, недочеловека, что из-за Виктора мы расстались... И, видимо, навсегда. Я не умею прощать все-таки. Я темное и озлобленное существо... Я теряю подругу из-за ничего не стоящей мрази... Из-за черной дыры всасывающей все жизненные соки окружающих...
Черт, а я думала, что уже стала нейтральной по отношению к нему...